Книга только для ознакомления
. А почему красная? Доктора говорят: шарики в ней, мол, красные плавают. Может, и плавают, не видел. А по-моему, потому и красная, чтобы проливать было страшно. Была б зелёная, скажем, или синяя – ну и что? Чернила и чернила, ничего такого. А вот, когда красная, тогда и страшно. Ты вот на войне не был, не видел, как из человека-то кровь льётся. И не дай Бог видеть. А что говорят, будто привыкают – врут это, Егор. Нельзя к такому привыкнуть.
Егор слушал председателя с удивлением. Никогда не думал, что человек, у которого одних наград столько, будет говорить так. Ведь четыре года воевал, не раз убивать приходилось, а оказывается, вон всё как. А главное, что всё было правдой и созвучно с тем, что происходило в душе Егора сейчас. И он не привык к крови, хотя и думал, что привык. Просто одеревенел что ли, ведь каждый день только и знал, что стрелял. Он вспомнил, как мальчишкой ещё убил свою первую птицу и смотрел на неё с испугом и удивлением, не веря, что это он лишил её жизни. Может, всего-то одна дробинка попала птице в грудь, и вся птица была целая, и только пониже зоба на чистых перьях у неё проступала красная капелька крови, и Егор глядел на неё, зачарованный внезапным и непонятным испугом. Это не был тот испуг, который возникает при опасности; его вызвало душевное прикосновение к тому, что было непознанным и запретным и что вдруг открылось воочию, зримо, как будто выстрелом сдёрнуло некий покров, загораживающий это запретное и тайное
|
