Книга только для ознакомления
. – И, кажется, возмужал.
Она уронила руку, и пеньюар сполз с округлого плеча, такого белого, что Эраст Петрович сглотнул.
– Смелый, задиристый дурачок, – сказала она все так же негромко и посмотрела ему прямо в глаза. – И очень, очень хорошенький.
– Если вы вздумали меня соблазнять, то попусту тратите время, – краснея пробормотал он. – Не такой уж я дурачок, как вы воображаете.
Амалия Казимировна грустно молвила:
– Вы – бедный мальчик, который даже не понимает, во что ввязался. Бедный красивый мальчик. И мне вас теперь не спасти…
– Подумали бы сначала о собственном спасении! – Эраст Петрович старался не смотреть на проклятое плечо, которое заголилось еще больше. Разве бывает такая сияющая, снежно-молочная кожа?
Бежецкая порывисто поднялась, и он отпрянул, выставив вперед дуло.
– Сидите!
– Не бойтесь, глупенький. Какой вы румяный. Можно потрогать?
Она протянула руку и слегка коснулась пальцами его щеки.
– Горячий… Что же мне с вами делать?
Вторая ее рука нежно легла на его пальцы, сжимавшие револьвер. Матовые немигающие глаза были так близко, что Фандорин увидел в них два маленьких розовых отражения лампы. Странная пассивность охватила молодого человека, он вспомнил, как Ипполит предупреждал про мотылька, но вспомнил как-то отстраненно, словно и не его касалось.
А дальше произошло вот что. Левой рукой Бежецкая отвела «кольт» в сторону, правой же схватила Эраста Петровича за воротник и рванула на себя, одновременно ударив его лбом в нос
|
