Книга только для ознакомления
. Горько ей было, повинной
голове, принимать мужние ласки.
-- Слушай, жена моя! -- сказал Данило, -- не оставляй
сына, когда меня не будет. Не будет тебе от бога счастия, если
ты кинешь его, ни в том, ни в этом свете. Тяжело будет гнить
моим костям в сырой земле; а еще тяжелее будет душе моей.
-- Что говоришь ты, муж мой! Не ты ли издевался над нами,
слабыми женами? А теперь сам говоришь, как слабая жена. Тебе
еще долго нужно жить.
-- Нет, Катерина, чует душа близкую смерть. Что-то грустно
становится на свете. Времена лихие приходят Ох, помню, помню я
годы; им, верно, не воротиться! Он был еще жив, честь и слава
нашего войска, старый Конашевич! Как будто перед очами моими
проходят теперь козацкие полки! Это было золотое время,
Катерина! Старый гетьман сидел на вороном коне. Блестела в руке
булава; вокруг сердюки; по сторонам шевелилось красное море
запорожцев. Стал говорить гетьман -- и все стало как вкопанное.
Заплакал старичина, как зачал вспоминать нам прежние дела и
сечи. Эх, если б ты знала, Катерина, как резались мы тогда с
турками! На голове моей виден и доныне рубец. Четыре пули
пролетело в четырех местах сквозь меня. И ни одна из ран не
зажила совсем. Сколько мы тогда набрали золота! Дорогие каменья
шапками черпали козаки. Каких коней, Катерина, если б ты знала,
каких коней мы тогда угнали! Ох, не воевать уже мне так!
Кажется, и не стар, и телом бодр; а меч козацкий вываливается
из рук, живу без дела, и сам не знаю, для чего живу
|
