Книга только для ознакомления
.
- Где все теперь тогдашние Ивины, Корнаковы? Помните? - продолжала она,
с некоторым любопытством вглядываясь в мое раскрасневшееся, испуганное
лицо, - славное было время!
Я все-таки не мог отвечать.
Из этого тяжелого положения вывел меня на время приход в комнату старой
Валахиной. Я встал, поклонился и снова получил способность говорить; но
зато с приходом матери с Сонечкой произошла странная перемена. Вся ее
веселость и родственность вдруг исчезли, даже улыбка сделалась другая, и
она вдруг, исключая высокого роста, стала той приехавшей из-за границы
барышней, которую я воображал найти в ней. Казалось, такая перемена не
имела никакой причины, потому что мать ее улыбалась так же приятно и во
всех движениях выражала такую же кротость, как и в старину. Валахина села
на большие кресла и указала мне место подле себя. Дочери она сказала
что-то по-английски, и Сонечка тотчас же вышла, что меня еще более
облегчило. Валахина расспрашивала про родных, про брата, про отца, потом
рассказала мне про свое горе - потерю мужа, и уже, наконец, чувствуя, что
со мною говорить больше нечего, смотрела на меня молча, как будто говоря:
"Ежели ты теперь встанешь, раскланяешься и уедешь, то сделаешь очень
хорошо, мой милый", - но со мной случилось странное обстоятельство
|
