Книга только для ознакомления
.
- Николай Степанович, а разве закон не стоит на охране достоинства,
чести, морали? Разве нет статей в кодексе, которые бы обеспечивали человеку
на улице их неприкосновенность?
- Есть! - сердито ответил Бурмистров. - Но человек, который забрасывает
в витрину обидчиков своего достоинства, сокрушая попутно морды и телевизоры,
нуждается не в защите, а в обуздании! Тоже мне - кавалергардские
сатисфакции! Уж если вы так заступаетесь за этого Ларионова, потрудитесь
ответить: почему же Ларионов, если бы я даже поверил, что они первыми
обидели его, не дал оскорбителю пощечину? А ринулся убивать их?
Действительно, почему? Я представила себе, как Ларионов, утершись,
перекладывает в левую руку букет, с правой стягивает перчатку и коротким
несильным движением наносит демонстративный жест бесчестия Шкурдюку,
секунданты которого - Чагин с Поручиковым - уже включились в дуэль с отбитой
бутылкой наперевес... Зрелище, наверное, было бы столь же анекдотическое,
как и маловероятное.
- Николай Степанович, мне очень жаль, но пощечины вышли из употребления
навсегда. Вы когда-нибудь видели или, может быть, слышали, чтобы мерзавцу
дали пощечину? Лично знакомому вам мерзавцу? Не в кино, не в книге? А в
жизни? - спросила я, не его спросила, а себя.
- А нет нужды, - успокоившись, сообщил Бурмистров. - Есть милиция,
прокуратура, суд
|
