Книга только для ознакомления
. Он бы, без всякого сомнения,
решился на последнее, если бы был один, но теперь обоим не так
скучно и страшно идти темною ночью, да и не хотелось-таки
показаться перед другими ленивым или трусливым. Окончивши
побранки, обратился он снова к куму:
-- Так нет, кум, месяца?
-- Нет.
-- Чудно, право! А дай понюхать табаку. У тебя, кум,
славный табак! Где ты берешь его?
-- Кой черт, славный!-- отвечал кум, закрывая березовую
тавлинку, исколотую узорами. -- Старая курица не чихнет!
-- Я помню, -- продолжал все так же Чуб, -- мне покойный
шинкарь Зозуля раз привез табаку из Нежина. Эх, табак был!
добрый табак был! Так что же, кум, как нам быть? ведь темно на
дворе.
-- Так, пожалуй, останемся дома, -- произнес кум, ухватясь
за ручку двери.
Если бы кум не сказал этого, то Чуб, верно бы, решился
остаться, но теперь его как будто что-то дергало идти
наперекор.
-- Нет, кум, пойдем! нельзя, нужно идти!
Сказавши это, он уже и досадовал на себя, что сказал. Ему
было очень неприятно тащиться в такую ночь; но его утешало то,
что он сам нарочно этого захотел и сделал-таки не так, как ему
советовали.
Кум, не выразив на лице своем ни малейшего движения
досады, как человек, которому решительно все равно, сидеть ли
дома или тащиться из дому, обсмотрелся, почесал палочкой батога
свои плечи, и два кума отправились в дорогу
|
