Книга только для ознакомления
.
Теперь посмотрим, что делает, оставшись одна, красавица
дочка. Оксане не минуло еще и семнадцати лет, как во всем почти
свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Диканьки,
только и речей было, что про нее. Парубки гуртом провозгласили,
что лучшей девки и не было еще никогда и не будет никогда на
селе. Оксана знала и слышала все, что про нее говорили, и была
капризна, как красавица. Если бы она ходила не в плахте и
запаске, а в каком-нибудь капоте, то разогнала бы всех своих
девок. Парубки гонялись за нею толпами, но, потерявши терпение,
оставляли мало-помалу и обращались к другим, не так
избалованным. Один только кузнец был упрям и не оставлял своего
волокитства, несмотря на то что и с ним поступаемо было ничуть
не лучше, как с другими.
По выходе отца своего она долго еще принаряживалась и
жеманилась перед небольшим в оловянных рамках зеркалом и не
могла налюбоваться собою. "Что людям вздумалось расславлять,
будто я хороша? -- говорила она, как бы рассеянно, для того
только, чтобы об чем-нибудь поболтать с собою. -- Лгут люди, я
совсем не хороша". Но мелькнувшее в зеркале свежее, живое в
детской юности лицо с блестящими черными очами и невыразимо
приятной усмешкой, прожигавшей душу, вдруг доказало противное.
"Разве черные брови и очи мои, -- продолжала красавица, не
выпуская зеркала, -- так хороши, что уже равных им нет и на
свете? Что тут хорошего в этом вздернутом кверху носе? и в
щеках? и в губах? Будто хороши мои черные косы? Ух! их можно
испугаться вечером: они, как длинные змеи, перевились и
обвились вокруг моей головы
|
