Книга только для ознакомления
.
В непродолжительном времени об Иване Федоровиче везде
пошли речи как о великом хозяине. Тетушка не могла нарадоваться
своим племянником и никогда не упускала случая им похвастаться.
В один день, -- это было уже по окончании жатвы, и именно в
конце июля, -- Василиса Кашпоровна, взявши Ивана Федоровича с
таинственным видом за руку, сказала, что она теперь хочет
поговорить с ним о деле, которое с давних пор уже ее занимает.
-- Тебе, любезный Иван Федорович, -- так она начала, --
известно, что в твоем хуторе осьмнадцать душ; впрочем, это по
ревизии, а без того, может, наберется больше, может, будет до
двадцати четырех. Но не об этом дело. Ты знаешь тот лесок, что
за нашею левадою, и, верно, знаешь за тем же лесом широкий луг:
в нем двадцать без малого десятин; а травы столько, что можно
каждый год продавать больше чем на сто рублей, особенно если,
как говорят, в Гадяче будет конный полк.
-- Как же-с, тетушка, знаю: трава очень хорошая.
-- Это я сама знаю, что очень хорошая; но знаешь ли ты,
что вся эта земля по-настоящему твоя? Что ж ты так выпучил
глаза? Слушай, Иван Федорович! Ты помнишь Степана Кузьмича? Что
я говорю: помнишь! Ты тогда был таким маленьким, что не мог
выговорить даже его имени; куда ж! Я помню, когда приехала на
самое пущенье, перед филипповкою, и взяла было тебя на руки, то
ты чуть не испортил мне всего платья; к счастию, что успела
передать тебя мамке Матрене
|
