Книга только для ознакомления
. Но, однако ж,
успокоив себя тем, что в следующую неделю исповедается в этом
попу и с сегодняшнего же дня начнет бить по пятидесяти поклонов
через весь год, заглянул он в хату; но в ней не было никого.
Видно, Солоха еще не возвращалась. Бережно вынул он из пазухи
башмаки и снова изумился дорогой работе и чудному происшествию
минувшей ночи; умылся, оделся как можно лучше, надел то самое
платье, которое достал от запорожцев, вынул из сундука новую
шапку из решетиловских смушек с синим верхом, который не
надевал еще ни разу с того времени, как купил ее еще в бытность
в Полтаве; вынул также новый всех цветов пояс; положил все это
вместе с нагайкою в платок и отправился прямо к Чубу.
Чуб выпучил глаза, когда вошел к нему кузнец, и не знал,
чему дивиться: тому ли, что кузнец воскрес, тому ли, что кузнец
смел к нему прийти, или тому, что он нарядился таким щеголем и
запорожцем. Но еще больше изумился он, когда Вакула развязал
платок и положил перед ним новехонькую шапку и пояс, какого не
видано было на селе, а сам повалился ему в ноги и проговорил
умоляющим голосом:
-- Помилуй, батько! не гневись! вот тебе и нагайка: бей,
сколько душа пожелает, отдаюсь сам; во всем каюсь; бей, да не
гневись только! Ты ж когда-то братался с покойным батьком,
вместе хлеб-соль ели и магарыч пили.
Чуб не без тайного удовольствия видел, как кузнец, который
никому на селе в ус не дул, сгибал в руке пятаки и подковы, как
гречневые блины, тот самый кузнец лежал у ног его
|
