Книга только для ознакомления
. В свою
очередь, тоже поднялся и дернул разбухшую форточку. Ворвалось бормотание,
ударило мокрым снегом. Утро наступало пронзительное, ветреное, сырое - в
грохоте обрывающегося льда и в шипении мутной, летящей с поребрика крыш,
обезумевшей талой воды. - Тс-тс-тс, - сказал он себе. Потому что
накатывало обычное бешенство. Комната была узкая, тесная, и жить в ней
было совсем невозможно. Вообще невозможно было жить. Голая лампочка
надрывалась над клеенчатым липким столом, где - которые сутки уже -
засыхал в хлебных крошках изогнутый ломтик сыра. Он терпеть не мог сыр.
Ничего нет противнее сыра. Неопрятная брошенная развороченная тахта
желтела неостывшим сном. Валялась скомканная рубашка. Игнациус намотал в
пальцы угол простыни и стащил се на пол - со всеми делами. Нельзя любить
женщину, у которой плесневеет в тарелке вчерашний ужин и целыми днями
распахнута мелко измятая пустая постель.
Он уже говорил об этом - тысячу раз.
Аня примчалась обратно и замахала руками.
- Ой, ты представляешь, я чуть было не сшибла Горгону! Ползет себе по
коридору, я - тоже бегу... Еле-еле затормозила...
Она попыталась улыбнуться.
- Я опаздываю, - напомнил Игнациус.
- Сахара, оказывается, нет, и - у меня кончились деньги...
С деньгами было совсем плохо.
- Сколько тебе нужно? - спросил он.
- Рублей двадцать
|
