Книга только для ознакомления
. А широкие плоские
брови куда-то поехали.
Надо терпеть, подумал Игнациус, стискивая папку. Главное сейчас - не
сорваться. Он ведь ждет, что я непременно сорвусь. Я не имею права
сорваться сейчас.
- Затем, что мне двадцать семь лет, - медленно, сдавленным от
ненависти голосом сказал он. - Затем, что защищаются все, кому не лень.
Затем, что нужно быть круглым идиотом, чтобы не защититься. Затем, что я
не хочу быть - как дурак среди остальных. Затем, что жить на сто двадцать
рублей невозможно. Затем, наконец, что вы сами прекрасно знаете все эти
"зачем"...
Он запнулся, не находя убедительных слов. Но, по-видимому, большего
от него и не требовалось. Потому что Созоев вдруг вежливо и непреклонно
оборотился к дверям.
- Я все понял. Я понял вас. Достаточно, Саша.
И румяные сдобные пальцы его - указали...
Игнациус выкатился на улицу и в остервенении пнул сугроб, отвалив
порядочную ледяную глыбу. Посмотрел на заиндевелые рамы второго этажа.
Кирпичом, что ли, по ним шарахнуть? Только где тут достанешь кирпич? Уже
рассвело. Малиновая краюха солнца плыла над антеннами и наливала пламенем
подслеповатую кривизну чердаков. Дул сырой ветер. Ноздреватый снег стонал
при ходьбе всеми своими суставами. Совесть, видите ли, у него. С чего бы
это? Потолок на башку рухнул? Где он был раньше, когда обо всем
договаривались? Совесть
|
