Книга только для ознакомления
. Комендант оказался, по
словам Торелли, "мировым хлопцем".
Мы повеселели, особенно когда в комнате появились первые столы и
стулья. Повеселел даже Яша. Он перестал каркать, хотя время от времени и
вспоминал о грозном часе, когда придется заполнять анкету.
Но наши испытания на этом не кончились. В коридоре снова послышались
шаги, но теперь уже нескольких человек. Мы быстро сели за свои пока еще
пустые столы. На них не было даже чернильниц.
Дверь снова распахнулась, и в комнату вошел хилый молодой человек в
пальто, перешитом из солдатской шинели, и в линялой студенческой фуражке. Oh
близоруко приглядывался к нам сквозь толстые стекла очков.
Это был начальник Опродкомгуба, бывший студент-юрист Харьковского
университета, товарищ Агин.
За ним вошла его свита. Она состояла из здоровых парней в плотных
гимнастерках и скрипучих кожаных портупеях.
Появление Агина было похоже на выход римского императора Марка Аврелия
- прекраснодушного философа и поэта - в окружении гремящих мечами и латами
легионеров.
Нам долго не верилось, что этот болезненный и мягкий человек был
начальником учреждения, ведавшего снабжением Одессы, - учреждения шумного,
грубого, которое тотчас же обсели, пытаясь прорваться в него, всякие деляги,
рвачи, хапуги, рукосуи и "леваки".
Агин был тих, но непоколебим, и потому кипящие багроволипые толпы
тайных и явных спекулянтов, равно как и раскаленные их мечты о баснословной
наживе, стихали, как волны, у дверей его кабинета
|
