Книга только для ознакомления
.
Сейчас Шацкий лежал в трюме рядом с матросом - большевиком - эстонцем
Миллером. С ним он просидел три месяца в тюрьме. Их вместе два раза водили
на расстрел, и если Шацкий не сошел с ума, то только благодаря Миллеру.
Молчаливый этот юноша в морской каскетке скупо рассказывал о родной
Эстонии, о дюнах и старинном Ревеле. Шацкий никак не мог отделаться от
впечатления, что сейчас в Ревеле пасмурная зима, пахнущая зеленоватым
балтийским льдом, нарядная от тихих огней и пустынная, ибо тысячи Миллеров
ушли из дому и дрались в красных частях под Самарой и Шенкурском, сидели в
вонючих тюрьмах, голодали, жили в дырявых, обледенелых теплушках.
Миллер попал в плен во время разведки. Деникинцы неизбежно должны были,
как он говорил, "укоцать" его, но он думал о чем - то далеком от смерти,
должно быть о бегстве.
Когда в ночи расстрелов Шацкого била дрожь, Миллер похлопывал его по
спине и напоминал:
- Бросьте! Раз родились - все равно помрем.
Шацкого поражала выдержка Миллера, штурвального Балтийского флота,
ставшего большевиком в жаркие дни июля семнадцатого года. Миллер был моложе
Шацкого на десять лет, не знал и сотой доли того, что было известно Шацкому,
но геолог чувствовал себя перед ним мальчишкой.
Миллер был непримирим и знал то, о чем геолог не имел понятия, - законы
борьбы и победы. Он смотрел на людей спокойно и понимающе, всегда
насвистывал, а на допросах отвечал очень вежливо, но неясно, улыбался к со
скукой, как на давно знакомый трюк, смотрел на бесившихся, бледных офицеров
|
