Книга только для ознакомления
.
«По тому месту, откуда ноги растут», как определит позднее Помяловский ту часть бурсацкого естества, что частенько отведывала розог.
Но имеются еще и такие эвфемизмы, рекомендовать которые значило бы сделать вас посмешищем для собеседников.
Одно время помещичье-мещанская среда слепо копировала «заграницы» – и галантную форму обхождения, и наряды, и способ кудревато выражаться. Атмосфера, язык французских салонов, где под словами «наперсник граций» разумели зеркало, а под «удобством собеседования» кресло, перенесенные на русскую почдеу, стали предметом энергичного осуждения со стороны передовой интеллигенции, виднейших наших писателей. Склонность дворянок и мещанок во дворянстве к изысканной фразеологии высмеял Гоголь в «Мертвых душах».
«Еще нужно сказать, что дамы города N отличались, подобно многим дамам петербургским, необыкновенною осторожностью и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: „я высморкалась, я вспотела, я плюнула“, а говорили: „я облегчила себе нос, я обошлась посредством платка“. Ни в коем случае нельзя было сказать: „этот стакан или эта тарелка воняет“. И даже нельзя было сказать ничего такого, что бы подало намек на это, а говорили вместо того: „этот стакан нехорошо ведет себя“ или что-нибудь вроде этого».
Иначе говоря (словами пушкинской «Эпиграммы»):
Нельзя писать:
«Такой-то де старик,
Козел в очках, плюгавый клеветник,
и зол, и подл»: все это будет личность
|
