Книга только для ознакомления
.
"Съезжу-ка я в Оренбург, погуляю, может, в дороге решу, что мне делать,
как быть". И он, никого не предупредив, выехал со двора. "Пусть помаются,
куда это я с машиной запропастился",- подумал он и впервые за тягостное утро
улыбнулся...
Дома, в Ташкенте, в одном подъезде с ним жил судья, человек
общительный, справедливый, хлебосольный. Все свободное время он проводил во
дворе, и благодаря его стараниям двор у них был зеленый, ухоженный, что в
общем-то неудивительно для Ташкента. И все же был он особенный и совсем не
походил на обычный жэковский двор. Под тенью виноградников стояли у них
айваны, столы, за которыми время от времени шумели свадьбы и иные застолья.
Была и печь на три казана, где каждый желающий мог приготовить на открытом
огне плов или казан-кебаб, а это совсем не то, что готовить на газовой плите
- и все это благодаря стараниям и энергии их домкома Закирджана-ака. Гияз
переехал в этот дом, считай, на все готовое, двор уже имел свое лицо, и
поначалу он стеснялся пользоваться благами ухоженного двора. Но
Закирджан-ака, увидев его как-то вечером на балконе, пригласил на айван, на
чайник кок-чая. С того дня он и сдружился с судьей. А когда Гияз в одно
воскресенье, никого не предупредив, переложил печь-времянку на капитальную,
увеличив число казанов до четырех, и облицевал ее разноцветным кафелем,
стали его называть правой рукой, помощником Закирджана-ака, что весьма
льстило Гиязу
|
