Книга только для ознакомления
.
Средь бела дня дети вдруг ни с того ни с сего останавливались среди
какой-нибудь игры и говорили:
-- А вот и мистер Джонас!
-- А вот и Над!
-- А вот и фургон!
Взрослые могли сколько угодно глядеть на север или на юг, на восток или
на запад, они все равно не увидели бы ни мистера Джонаса, ни лошади по имени
Над, ни фургона; это был большой крытый фургон на огромных колесах, такие
фургоны когда-то бороздили прерии, пробираясь сквозь чащу к побережью.
Но если бы ухо у вас было чуткое, как у собаки, да если еще насторожить
его и настроить на самые высокие и далекие звуки, вы бы услышали за
много-много миль заунывное пение, точно молится старый раввин в земле
обетованной или мулла на башне минарета. Голос мистера Джонаса летел далеко
впереди его самого, люди успевали приготовиться к его появлению, у них
оставалось для этого полчаса, а то и целый час. И к той минуте, когда его
фургон показывался из-за угла или в конце улицы, вдоль тротуаров уже
выстраивались ребята, словно на парад.
И вот подъезжал фургон, на высоких его козлах под зонтиком цвета хурмы
восседал мистер Джонас, и вожжи струились в его ласковых руках, словно
ручеек. Он пел!
-- Хлам, барахло? Нет, сэр, не хлам. Хлам, барахло? Нет, мэм, не хлам!
Спицы, булавки, иголки, Тряпки, обломки, осколки, Пустячки, побрякушки,
Вещички-старушки -- Все возьму в барахолку Ради пользы и толку! Ясно ли вам?
Это не хлам!
Всякий, кто хоть раз слышал пение мистера Джонаса, а он всегда сочинял
что-нибудь новенькое,--сразу понимал, что это не простой старьевщик
|
