Книга только для ознакомления
. Теперь должна была последовать густая мораль.
Дескать, и от науки бывает польза. Но мама Пузырева, слегка приседая,
внесла дымящееся блюдо, на котором вываренный сахарный рис был обложен
погребальной зеленью, и грохнула его на середину стола. - Ты - выпил, -
сказала она, окаменев желтым подглазьем. - Нисколько, - папа Пузырев с
достоинством вынул пиджачный локоть из хлюпнувшего салата. - А я говорю:
ты выпил! - Совсем чуть-чуть. - А я тебе запрещаю! - Ну и что тут такого?
- А то, что я тебе запрещаю! - Они ненавидели друг друга давно и спокойно.
Игнациус, который никак не мог привыкнуть к таким отношениям, глухо
пробормотав: "На минуточку", - начал выдираться из-за стола. Деться ему
было некуда. На кухне гремела кастрюлями сеньора Валентина. Он потоптался
в прихожей и набрал номер Анпилогова. Гудки на той стороне долго падали в
безвоздушное слепое пространство.
Наконец, трубку сняли.
- Ну, ты даешь, я уже спал, - недовольно буркнул Геннадий.
- Так ведь - Новый год, - сказал Игнациус.
- Подумаешь.
- Я хотел поздравить тебя.
- Это необязательно.
- А во сколько ты лег? - поинтересовался Игнациус.
- Как всегда, в одиннадцать. Будто не знаешь, - уже по-настоящему
рассердился Анпилогов.
Игнациус ему позавидовал. Хорошо вот так, изо дня в день, ни на
миллиметр не отклоняясь, идти к определенной цели
|
