Книга только для ознакомления
. Она вся дрожала и цеплялась за мою шею, когда я
перевязывал ей чистой тряпочкой горячую окровавленную ногу.
Я, конечно, понимал, что плачет она не оттого, что камень ушиб ее и
поранил, а от непомерного горя, что накопилось в ее жизни за последние дни.
Самое ужасное заключалось в том, что нельзя было зарыться мокрым от
слез, горячим лицом на маминой груди и, всхлипывая и несвязно жалуясь,
понять, что во всем мире есть только один человек, который может отдать ей
всю свою ласку, любовь и защиту. И этот человек - мама.
Но мама лежала в тяжелой горячке в Одессе. Мама, может быть, даже
умерла. Об этом нельзя было подумать, чтобы не умереть самой. И обе они - и
мама и она - жалели теперь о каждом часе, когда разлучались в прошлом.
Потому что им оставалось на час меньше любви друг к другу и на час ближе
подходила та черная ненужная пропасть, какую люди зовут смертью.
Я был уверен, что именно такое состояние было у девочки, и не знал, что
сделать, чтобы заставить ее хотя бы изредка засмеяться. Пока она только
чуть-чуть улыбалась, но я был уверен, что она это делала, только чтобы меня
успокоить.
Тот, у кого нет детей, никогда не поймет, как близко от нас, где-то
совсем рядом, лежит бессмысленный мир трагических случайностей. И вряд ли
поймет, что такое всепоглощающая любовь.
Надо было жить, конечно. Жизнь наша была суровой
|
