Книга только для ознакомления
. При этом Торелли вспоминал случай во
время интервенции Одессы в 1919 году.
Интервенты разделили город на четыре зоны: французскую, греческую,
петлюровскую и деникинскую. Каждая зона была отгорожена от соседней рядами
венских стульев. Однажды петлюровцы воспользовались тем, что французский
часовой отлучился с поста по нужде, и перетащили часть стульев к себе -
отхватили большой кусок чужой территории. Возмущенный часовой поднял, по
словам Торелли, "страшный шухер" и начал даже стрелять.
Но как бы там ни было, все же в том случае, о каком речь будет ниже,
Володя Головчинер оказался прав: произошло причудливое и неожиданное
сплетение (или, как говорил Володя, "хитросплетение") обстоятельств.
В самый разгар блокады, когда почти полная отрезанность от мира
сообщала одесской жизни даже некоторый оттенок беззаботности, ранним летним
утром ко мне в дворницкую постучался Торелли.
- Вставайте! - крикнул он мне через дверь. - Кажется, в Одессе началась
новая интервенция.
Я вскочил. В Одессе можно было ожидать чего угодно. С обрыва над
Ланжероном мы с Торелли увидели затянутый голубоватой и нежной дымкой порт,
увидели, как пышно выразился Торелли, "розовоперстую Аврору", - тонкие пряди
облаков над морем, освещенные тихой зарей, и на прозрачной воде порта - два
огромных и неуклюжих океанских парохода под французским флагом
|
