Книга только для ознакомления
.
- Тогда, - сказал Торелли, - завтра в восемь утра я заскочу за вами и
буду сопровождать вас в город.
Он надел соломенное канотье - его он до тех пор держал за спиной - и,
игриво сказав: "Привет, привет!", исчез.
- Да-а, - задумчиво произнес Яша Лифшиц. - "Все сметено могучим
ураганом". Все продано, и все проедено.
- Вы о чем? - спросил Володя.
- О том, что рваное соломенное канотье товарища Торичелли не головной
убор для зимних одесских нордов.
- Представьте себе, - сказал Володя, - что у него есть сестра. У нее
год назад отнялись ноги. Она почти не может ходить. Они живут в одной
комнате. Как терпеливо он ухаживает за ней! Под его жалкой оболочкой бьется
великодушное сердце. Тема, достойная Шекспира!
- Что он собирается выкинуть, этот Торичелли? - спросил Яша.- Как бы мы
не влипли в какую-нибудь идиотскую историю.
Володя сказал, что все может быть, и ушел. Мы снова натянули на головы
пальто. Но я долго не мог согреться и уснуть.
Проснулся я на рассвете, когда воздух за окном, похожий на воду,
подкрашенную грязноватым ультрамарином, был даже на взгляд груб и насыщен
ледяным ветром. Очевидно, этот ветер задувал прямо с полюса. Я с отвращением
подумал, что скоро надо вставать, идти в город, а ветер будет врываться за
шиворот и костенить тело.
Может быть, не ходить? Сжаться под пальто, собрать в комок все свое
слабое тепло и потом, засыпая, вынуть из него, как из елочной ваты,
невесомый и радостный сон - синий, тонкий, оставляющий такое же ощущение
нежности, какое бывает, если прикоснешься щекой к щеке спящего ребенка
|
