[Политика] Если принять за чистую монету тот факт, что Владимир Путин, до последнего времени соглашавшийся на пост «национального лидера», духовного наставника, всероссийского «аятоллы», станет премьер-министром при президенте Дмитрии Медведеве и дистанцируется от партии власти, то как будут распределяться полномочия между двумя первыми лицами?
Путин пока не отреагировал на, безусловно, согласованное приглашение в премьеры. Возможно, это дело уже решенное. Но не исключено, что просто тем самым прощупывается почва, тестируются реакция политического партера и общественное мнение. Ведь уже была такая ситуация, когда обсуждалось потенциальное назначение нынешнено главы государства председателем правительства с расширенными полномочиями. Или даже формально не расширенными, но необъятными де факто: потому что Путин — это такая должность. Так что в истории с будущим статусом Путина рано ставить точку.
И пока не ясен статус Путина, не до конца понятно и другое: назначение преемника — это конец всеобщей истерии, предваряющей большой раздел компетенций и активов в элите, или только ее начало? Элитарным кланам, чекистским диаспорам, либералам и силовикам, голубям и ястребам следует подстраиваться жестко под Медведева, искать его и только благосклонности? Или можно ничего не предпринимать, потому что «хромая утка» не такая уж хромая и даже, быть может, не утка? И сложная система внутривластных коммуникаций, где власть и бизнес переплетены миллионами видимых и невидимых нитей, остается прежней? И все дороги по-прежнему ведут к Путину? Только теперь толпиться нужно не в приемной в Кремле или в предбаннике Ново-Огарево, а перед кабинетом в Белом доме на Краснопресненской набережной…
На эти вопросы пока нет ответа. Потому что все равно не очень понятно, как поведет себя преемник, хоть и лояльный Путину, но все-таки по должности — президент, участник саммитов «восьмерки», лицо страны, куратор силовиков! Потому что, несмотря на некие общие представления о Дмитрии Медведеве — young loyalist (определение газеты «Уолл-стрит Джорнэл»), умеренный либерал, карьерный чиновник — никто толком не знает, кто он такой и каковы его возможности, таланты, тайные желания, наконец.
Возможна реализация всех и всяческих сценариев.
Сценарий первый. Медведев обнаруживает способность использовать свои конституционные полномочия в полном объеме, что означает превращение его в сильную фигуру и настоящего президента. В этой конструкции Владимир Путин играет роль российского Дэн Сяо Пина, и участвует в управлении государством с разной степенью интенсивности — как обычный премьер-министр, как «аятолла», как советчик, как неформальный разруливатель сложных ситуаций, как дистанцированный арбитр.
Сценарий второй. Поначалу слабый и зависимый президент, постепенно входя во вкус, становится сильным, замыкая всю систему принятия решений на себя, оттесняя «аятоллу» или премьер-министра.
Кстати, понятие «сильный» в российской политической традиции последних лет несколько отличается от аутентичного его толкования. У нас сильный — значит авторитарный, управляющий всем и вся в системе вертикальной власти. Тогда как сила государственного топ-менеджера в системе с четко действующими управленческими и демократическими процедурами — это умелое делегирование полномочий, это модерирование разделения властей. Но это так, реплика в сторону, к российской действительности, увы, имеющая мало отношения. Поэтому вариант оттеснения означает двоевластие и борьбу за власть.
Сценарий третий. Слабый становится (остается) управляемым. Со стороны «генсека» Путина, «аятоллы» Путина, премьер-министра Путина, президента Союза России и Белоруссии Путина. Эта ситуация эквивалентна третьему сроку второго президента Российской Федерации. В этой конфигурации преемник Путина — сам Путин.
Сценарий четвертый. Слабый президент пытается стать сильным без соучастия или вмешательства предыдущего главы государства. Но остается слабым в результате поражения в политической, аппаратной, бизнесовой борьбы с многочисленными финансово-политическими группировками. Сильной фигурой становится человек, избранный на роль вожака в результате консенсуса кланов — будь он премьер-министром, министром внутренних дел или главой какой-нибудь особенно бесконтрольной госкорпорации. В конце концов ничто не мешало Берии после смерти Сталина, будучи зампредом Совмина СССР, де факто руководить страной. Правда, консенсус элит по его фигуре не сложился, а печальный итог, наступивший очень быстро, — известен.
Сценарий, который будет реализован на практике, и станет ответом на вопрос Who is Mr Medvedev? Но и это еще не весь ответ. И даже не главная его часть. Важнее другое: действительно ли Медведев Дмитрий Анатольевич — либеральный политик, сознающий ценности свободы и демократии, что прямо следует из его речи в Давосе, некоторых больших интервью и установочных статей? И вот уже от ответа на это вопрос зависит такая «мелочь», как вектор развития России.
С этим тоже хотелось бы ясности. И как можно скорее.
Андрей Колесников, заместитель главного редактора журнала The New Times, для РИА Новости.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
|
