Книга только для ознакомления
. Андрусевич, сидевший рядом с Осадчим, в
комическом ужасе упал навзничь, притворяясь оглушенным. Остальные дружно
закричали. Мужчины пошли к Шурочке чокаться. Ромашов нарочно остался
последним, и она заметила это. Обернувшись к нему, она, молча и страстно
улыбаясь, протянула свой стакан с белым вином. Глаза ее в этот момент
вдруг расширились, потемнели, а губы выразительно, но беззвучно
зашевелились, произнося какое-то слово. Но тотчас же она отвернулась и,
смеясь, заговорила с Тальманом. "Что она сказала, - думал Ромашов, - ах,
что же она сказала?" Это волновало и тревожило его. Он незаметно закрыл
лицо руками и старался воспроизвести губами те же движения, какие делала
Шурочка; он хотел поймать таким образом эти слева в своем воображении, но
у него ничего не выходило. "Мой милый?", "Люблю вас?", "Ромочка?" - Нет,
не то. Одно он знал хорошо, что сказанное заключалось в трех слогах.
Потом пили за здоровье Николаева и за успех его на будущей службе в
генеральном штабе, пили в таком духе, точно никогда и никто не сомневался,
что ему действительно удастся, наконец, поступить в академию. Потом, по
предложению Шурочки, выпили довольно вяло за именинника Ромашова; пили за
присутствующих дам, и за всех присутствующих, и за всех вообще дам, и за
славу знамен родного полка, и за непобедимую русскую армию
|
