Книга только для ознакомления
.
Если таковы были, по моему тогдашнему разумению, приметы блокады, то
одесскую блокаду можно было назвать классической.
Все, о чем сказано выше, стало в то время содержанием одесской жизни.
Хотя по временам нам самим казалось, что реальность так густо переплелась
здесь с фантастикой, что их друг от друга нельзя отделить.
Несмотря на голод, ледяную сырость в домах, на разруху и одиночество
(Яша ближе к весне переехал в город, и я остался на Черноморской один), я
чувствовал временами приливы необъяснимого подъема. Я приписывал это своей
молодости, хотя и не был тогда так особенно молод, - мои годы уже подходили
к тридцати. Но я ощущал себя восемнадцатилетним. Ко всему взрослому -
положительному и благоразумному - я был враждебен, хотя временами и робел
перед ним, как мальчишка.
Все в Одессе вызывало у меня такое юношеское состояние, даже длившаяся
всю весну и лето блокада.
Представление о блокаде, как я уже упоминал, связано с морем, где
нельзя увидеть на горизонте ни одного пароходного дыма. Так было тогда в
Одессе. И это мне нравилось.
Море было таким пустынным, как в те времена, когда человек не научился
строить даже плоты. Можно было неделями и месяцами всматриваться с бульвара
вдаль и не увидеть ничего, кроме вспышек солнца в колебании волн.
Изредка на горизонте появлялась эскадра причудливых парусных кораблей
|
