Книга только для ознакомления
. Умирать мы умеем, это верно. И умрем,
дьявол нас задави, когда потребуют. По крайности не даром хлеб ели.
Так-то, господин филозоф. Пойдем после ученья со мной в собрание?
- Что ж, пойдемте, - равнодушно согласился Ромашов. - Собственно
говоря, это свинство так ежедневно проводить время. А вы правду говорите,
что если так думать, то уж лучше совсем не служить.
Разговаривая, они ходили взад и вперед по плацу и остановились около
четвертого взвода. Солдаты сидели и лежали на земле около составленных
ружей. Некоторые ели хлеб, который солдаты едят весь день, с утра до
вечера, и при всех обстоятельствах: на смотрах, на привалах во время
маневров, в церкви перед исповедью и даже перед телесным наказанием.
Ромашов услышал, как чей-то равнодушно-задирающий голос окликнул:
- Хлебников, а Хлебников!..
- А? - угрюмо в нос отозвался Хлебников.
- Ты что дома делал?
- Робил, - сонно ответил Хлебников.
- Да что робил-то, дурья голова?
- Все. Землю пахал, за скотиной ходил.
- Чего ты к нему привязался? - вмешивается старослуживый солдат, дядька
Шпынев. - Известно, чего робил: робят сиськой кормил.
Ромашов мимоходом взглянул на серое, жалкое, голое лицо Хлебникова, и
опять в душе его заскребло какое-то неловкое, больное чувство.
- В ружье! - крикнул с середины плаца Слива
|
