Книга только для ознакомления
. До этой поры
старые вороны и галки вбивали в нас с самой школьной скамьи: "Люби
ближнего, как самого себя, и знай, что кротость, послушание и трепет суть
первые достоинства человека". Более честные, более сильные, более хищные
говорили нам: "Возьмемся об руку, пойдем и погибнем, но будущим поколениям
приготовим светлую и легкую жизнь". Но я никогда не понимал этого. Кто мне
докажет с ясной убедительностью, - чем связан я с этим - черт бы его
побрал! - моим ближним, с подлым рабом, с зараженным, с идиотом? О, из
всех легенд я более всего ненавижу - всем сердцем, всей способностью к
презрению - легенду об Юлиане Милостивом. Прокаженный говорил: "Я дрожу,
ляг со мной в постель рядом. Я озяб, приблизь свои губы к моему смрадному
рту и дыши на меня". Ух, ненавижу! Ненавижу прокаженных и не люблю
ближних. А затем, какой интерес заставит меня разбивать свою голову ради
счастья людей тридцать второго столетия? О, я знаю этот куриный бред о
какой-то мировой душе, о священном долге. Но даже тогда, когда я ему верил
умом, я ни разу не чувствовал его сердцем. Вы следите за мной, Ромашов?
Ромашов со стыдливой благодарностью поглядел на Назанского.
- Я вас вполне, вполне понимаю, - сказал он. - Когда меня не станет, то
и весь мир погибнет? Ведь вы это говорите?
- Это самое. И вот, говорю я, любовь к человечеству выгорела и
вычадилась из человеческих сердец
|
