Книга только для ознакомления
.
Она положила ему на колено свою руку. Ромашов сквозь одежду
почувствовал ее живую, нервную теплоту и, глубоко передохнув, зажмурил
глаза. И от этого не стало темнее, только перед глазами всплыли похожие на
сказочные озера черные овалы, окруженные голубым сиянием.
- Помните, я просила вас быть с ним сдержанным. Нет, нет, я не упрекаю.
Вы не нарочно искали ссоры - я знаю это. Но неужели в то время, когда в
вас проснулся дикий зверь, вы не могли хотя бы на минуту вспомнить обо мне
и остановиться. Вы никогда не любили меня!
- Я люблю вас, - тихо произнес Ромашов и слегка прикоснулся робкими,
вздрагивающими пальцами к ее руке.
Шурочка отняла ее, но не сразу, потихоньку, точно жалея и боясь его
обидеть.
- Да, я знаю, что ни вы, ни он не назвали моего имени, но ваше
рыцарство пропало понапрасну: все равно по городу катится сплетня.
- Простите меня, я не владел собой... Меня ослепила ревность, - с
трудом произнес Ромашов.
Она засмеялась долгим и злым смешком.
- Ревность? Неужели вы думаете, что мой муж был так великодушен после
вашей драки, что удержался от удовольствия рассказать мне, откуда вы
приехали тогда в собрание? Он и про Назанского мне сказал.
- Простите, - повторял Ромашов. - Я там ничего дурного не делал.
Простите.
Она вдруг заговорила громче, решительным и суровым шепотом:
- Слушайте, Георгий Алексеевич, мне дорога каждая минута
|
