Книга только для ознакомления
.
- Я б на его месте предпочел умереть, - сказал парикмахер. - Пустил бы
себе пулю в лоб.
- Ой, какие вы храбрецы! - воскликнула Маня. - А как дойдет до дела, так
будете обходить смерть за сто верст. Вы же не имеете понятия, как любовь
может спалить до пепла женское сердце.
- Что женское, что мужское сердце, - ответил парикмахер и пожал плечами,
- какая разница!
Из парикмахерской я пошел на постоялый двор. Ни Иоськи, ни Никифора там
не было. Кушер сидел в потертом жилете у окна и пил чай. В комнате жужжали
жирные мухи.
Маленький пароход пришел только к вечеру. Он простоял в Чернобыле до
ночи. Мне дали место в салоне на облезлом клеенчатом диване.
Ночью опять нанесло туман. Пароход приткнулся носом к берегу. Так он
простоял до позднего утра, пока туман не рассеялся. Никифора я на пароходе
не нашел. Должно быть, он запил вместе с Иоськой.
Я так подробно рассказал об этом случае потому, что, вернувшись в Киев,
тотчас сжег тетради с первыми ранними своими стихами. Без всякой жалости я
смотрел, как превращались в пепел изысканные фразы и гибли без возврата
"пенные хрустали", "сапфирные небеса", таверны и пляски гитан.
Отрезвление пришло сразу. Любовь, оказывается, сопровождалась не
"томлением умирающих лилий", а комьями навоза. Его бросали в спину
прекрасной любящей женщине.
Думая об этом, я вспомнил слова: "Ужасный век, ужасные сердца", - и решил
написать свой первый, как я говорил себе, "настоящий рассказ" о судьбе
Христи
|
