Книга только для ознакомления
. Чтобы не накопилось у него много дел, у него обычай:
"Подписано, так с плеч долой". Он очень уважает родство -
Я пред родней, где встретится, ползком,
Сыщу ее на дне морском.
При мне служащие чужие очень редки:
Все больше сестрины, свояченицы детки.
Один Молчалин мне не свой,
И то затем, что деловой.
Как будешь представлять к крестишку иль местечку,
Ну как не порадеть родному человечку?
Но нигде не высказывается он так резко и так полно, как в конце
комедии; он узнает, что дочь его в связи с молодым человеком, что ее,
следовательно, и его доброе имя опозорено, не говоря уже о тяжелой, жгучей
душу мысли быть отцом такой дочери - и что ж? - ничего этого и в голову не
приходит ему, потому что ни в чем этом он не видит существенного: он весь
жил и живет вне себя: его бог, его совесть, его религия - мнение света, и
он восклицает в отчаянье:
Моя судьба еще ли не плачевна:
Ах, боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!..
Но этот Фамусов, столь верный самому себе в каждом своем слове,
изменяет иногда себе целыми речами.
Берем же побродяг и в дом и по билетам,
Чтоб наших дочерей всему учить - всему:
И танцам, и пенью, и нежности, и вздохам.
Как будто в жены их готовим скоморохам.
Это говорит не Фамусов, а Чацкий устами Фамусова, и это не монолог, а
эпиграмма на общество
|
