Книга только для ознакомления
.
- Спрячьте все! - быстро сказала Рахиль и закрыла глаза.- Я устала и
хочу спать. Я ее никогда не увижу, никогда.
- Кого? - спросил я.
- Да эту Майорку. Идите. Спасибо вам. Мне что-то плохо.
В дверях я столкнулся с Торелли. Он узнал, что сестра засыпает, и на
цыпочках вернулся в кухню, чтобы вскипятить воду.
А вечером он пришел к нам в дворницкую, сел на порог и неожиданно
заплакал. И мы узнали, что Рахиль умерла внезапно, должно быть от разрыва
сердца.
Торелли плакал, не вытирая слез, глядя на нас круглыми красными
глазами, и сморкался в рваную наволочку.
Я нашел в книжном шкафу у Швиттау наполовину высохший пузырек с
валерьянкой. Она почти не пахла. Я накапал ее в банку от консервов (она
заменяла мне в то время стакан), сел на порог рядом с Торелли и дал ему
выпить.
Он покорно выпил ее, потом упал головой на руки, и плечи его
затряслись. Он со свистом втягивал воздух, прижимал к глазам наволочку и
прерывающимся шепотом извинялся за беспокойство и за то, что закапал своими
слезами мои пыльные рваные брюки из коричневого вельвета.
Врач, установивший смерть, сказал, что если бы не "испанка", то Рахиль
могла бы выжить. Торелли рассказал, что она только сильно вскрикнула и сразу
же перестала дышать.
Мы все: Яша, Володя Головчинер и я - пошли на похороны. В углу комнаты,
где лежала Рахиль, стоял Гаварсаки и мял в руках замасленную кепку
|
