Книга только для ознакомления
. Приходилось делать в день лишних четыре конца: на утреннее
ученье, потом обратно в собрание - на обед, затем на вечернее ученье и
после него снова в город. Это раздражало и утомляло Ромашова. За первые
полмесяца лагерей он похудел, почернел и глаза у него ввалились.
Впрочем, и всем приходилось нелегко: и офицерам и солдатам. Готовились
к майскому смотру и не знали ни пощады, на устали. Ротные командиры морили
свои роты по два и по три лишних часа на плацу. Во время учений со всех
сторон, изо всех рот и взводов слышались беспрерывно звуки пощечин. Часто
издали, шагов за двести, Ромашов наблюдал, как какой-нибудь рассвирепевший
ротный принимался хлестать всех своих солдат поочередно, от левого до
правого фланга. Сначала беззвучный взмах руки и - только спустя секунду -
сухой треск удара, и опять, и опять, и опять... В этом было много жуткого
и омерзительного. Унтер-офицеры жестоко били своих подчиненных за
ничтожную ошибку в словесности, за потерянную ногу при маршировке, - били
в кровь, выбивали зубы, разбивали ударами по уху барабанные перепонки,
валили кулаками на землю. Никому не приходило в голову жаловаться;
наступил какой-то общий чудовищный, зловещий кошмар; какой-то нелепый
гипноз овладел полком. И все это усугублялось страшной жарой. Май в этом
году был необыкновенно зноен
|
