Книга только для ознакомления
. Щеголяя тяжелой красотой приемов,
подняв кверху свою серебряную бороду, оглядывая черную неподвижную массу
полка грозным, радостным и отчаянным взглядом, он затянул голосом,
покатившимся по всему полю:
- По-олк, слуш-а-ай! На крра-а-а...
Он выдержал нарочно длинную паузу, точно наслаждаясь своей огромной
властью над этими сотнями людей и желая продлить это мгновенное
наслаждение, и вдруг, весь покраснев от усилия, с напрягшимися на шее
жилами, гаркнул всей грудью:
- ...ул!..
Раз-два! Всплеснули руки о ружейные ремни, брякнули затворы о бляхи
поясов. С правого фланга резко, весело и отчетливо понеслись звуки
встречного марша. Точно шаловливые, смеющиеся дети, побежали толпой резвые
флейты и кларнеты, с победным торжеством вскрикнули и запели высокие
медные трубы, глухие удары барабана торопили их блестящий бег, и не
поспевавшие за ним тяжелые тромбоны ласково ворчали густыми, спокойными,
бархатными голосами. На станции длинно, тонко и чисто засвистел паровоз, и
этот новый мягкий звук, вплетясь в торжествующие медные звуки оркестра,
слился с ним в одну чудесную, радостную гармонию. Какая-то бодрая, смелая
волна вдруг подхватила Ромашова, легко и сладко подняв его на себе. С
проникновенной и веселой ясностью он сразу увидел и бледную от зноя
голубизну неба, и золотой свет солнца, дрожавший в воздухе, и теплую
зелень дальнего поля, - точно он не замечал их раньше, - и вдруг
почувствовал себя молодым, сильным, ловким, гордым от сознания, что и он
принадлежит к этой стройной, неподвижной могучей массе людей, таинственно
скованных одной незримой волей
|
