Книга только для ознакомления
. И чего ходить, черт его знает!..
А другой солдатский голос, незнакомый подпоручику, ответил равнодушно,
вместе с продолжительным, ленивым зевком:
- Дела, братец ты мой... С жиру это все. Ну, прощевай, что ли, Степан.
- Прощай, Баулин. Заходи когда.
Ромашов прилип к забору. От острого стыда он покраснел, несмотря на
темноту; все тело его покрылось сразу испариной, и точно тысячи иголок
закололи его кожу на ногах и на спине. "Конечно! Даже денщики смеются", -
подумал он с отчаянием. Тотчас же ему припомнился весь сегодняшний вечер,
и в разных словах, в тоне фраз, во взглядах, которыми обменивались
хозяева, он сразу увидел много не замеченных им раньше мелочей, которые,
как ему теперь казалось, свидетельствовали о небрежности и о насмешке, о
нетерпеливом раздражении против надоедливого гостя.
- Какой позор, какой позор! - шептал подпоручик, не двигаясь с места. -
Дойти до того, что тебя едва терпят, когда ты приходишь... Нет, довольно.
Теперь я уж твердо знаю, что довольно!
В гостиной у Николаевых потух огонь. "Вот они уже в спальне", - подумал
Ромашов и необыкновенно ясно представил себе, как Николаевы, ложась спать,
раздеваются друг при друге с привычным равнодушием и бесстыдством давно
женатых людей и говорят о нем. Она в одной юбке причесывает перед зеркалом
на ночь волосы. Владимир Ефимович сидит в нижнем белье на кровати, снимает
сапог и, краснея от усилия, говорит сердито и сонно: "Мне, знаешь,
Шурочка, твой Ромашов надоел вот до каких пор
|
