Книга только для ознакомления
. Никогда
еще лицо Назанского, даже в его Лучшие, трезвые минуты, не казалось
Ромашову таким красивым Си интересным. Золотые волосы падали крупными
цельными локонами вокруг его высокого, чистого лба, густая,
четырехугольной формы, рыжая, небольшая борода лежала правильными волнами,
точно нагофрированная, и вся его массивная и изящная голова, с обнаженной
шеей благородного рисунка, была похожа на голову одного из тех греческих
героев или мудрецов, великолепные бюсты которых Ромашов видел где-то на
гравюрах. Ясные, чуть-чуть влажные голубые глаза смотрели оживленно, умно
и кротко. Даже цвет этого красивого, правильного лица поражал своим
ровным, нежным, розовым тоном, и только очень опытный взгляд различил бы в
этой кажущейся свежести, вместе с некоторой опухлостью черт, результат
алкогольного воспаления крови.
- Любовь! К женщине! Какая бездна тайны! Какое наслаждение и какое
острое, сладкое страдание! - вдруг воскликнул восторженно Назанский.
Он в волнении схватил себя руками за волосы и опять метнулся в угол,
но, дойдя до него, остановился, повернулся лицом к Ромашову и весело
захохотал. Подпоручик с тревогой следил за ним.
- Вспомнилась мне одна смешная история, - добродушно и просто заговорил
Назанский. - Эх, мысли-то у меня как прыгают!.. Сидел я однажды в Рязани
на станции "Ока" и ждал парохода
|
