Книга только для ознакомления
. Да. Но все-таки
это безумие сладко мне, и... к черту спасительная бережливость и вместе с
ней к черту дурацкая надежда прожить до ста десяти лет и попасть в
газетную смесь, как редкий пример долговечия... Я счастлив - и все тут!
Назанский опять подошел к поставцу и, выпив, аккуратно притворил
дверцы. Ромашов лениво, почти бессознательно, встал и сделал то же самое.
- О чем же вы думали перед моим приходом, Василий Нилыч? - спросил он,
садясь по-прежнему на подоконник.
Но Назанский почти не слыхал его вопроса.
- Какое, например, наслаждение мечтать о женщинах! - воскликнул он,
дойдя до дальнего угла и обращаясь к этому углу с широким, убедительным
жестом. - Нет, не грязно думать. Зачем? Никогда не надо делать человека,
даже в мыслях, участником зла, а тем более грязи. Я думаю часто о нежных,
чистых, изящных женщинах, об их светлых и прелестных улыбках, думаю о
молодых, целомудренных матерях, о любовницах, идущих ради любви на смерть,
о прекрасных, невинных и гордых девушках с белоснежной душой, знающих все
и ничего не боящихся. Таких женщин нет. Впрочем, я не прав. Наверно,
Ромашов, такие женщины есть, но мы с вами их никогда не увидим. Вы еще,
может быть, увидите, но я - нет.
Он стоял теперь перед Ромашовым и глядел ему прямо в лицо, но по
мечтательному выражению его глаз и по неопределенной улыбке, блуждавшей
вокруг его губ, было заметно, что он не видит своего собеседника
|
