Книга только для ознакомления
. Постой. Кто из офицеров, о
которых ты знаешь, ушел добровольно со службы? Да никто. Все они цепляются
за свое офицерство, потому что ведь они больше никуда не годятся, ничего
не знают. А если и уйдут, то ходят потом в засаленной фуражке с околышком:
"Эйе ла бонте... благородный русский офицер... компрене ву..." ["Будьте
так добры... вы понимаете..." (фр.)] Ах, что же мне делать! Что же мне
делать!.."
- Арестантик, арестантик! - зазвенел под окном ясный женский голос.
Ромашов вскочил с кровати и подбежал к окну. На дворе стояла Шурочка.
Она, закрывая глаза с боков ладонями от света, близко прильнула смеющимся,
свежим лицом к стеклу и говорила нараспев:
- Пода-айте бе-едному заключенненькому...
Ромашов взялся было за скобку, но вспомнил, что окно еще не выставлено.
Тогда, охваченный внезапным порывом веселой решимости, он изо всех сил
дернул к себе раму. Она подалась и с треском распахнулась, осыпав голову
Ромашова кусками известки и сухой замазки. Прохладный воздух, наполненный
нежным, тонким и радостным благоуханием белых цветов, потоком ворвался в
комнату.
"Вот так! Вот так надо искать выхода!" - закричал в душе Ромашова
смеющийся, ликующий голос.
- Ромочка! Сумасшедший! Что вы делаете?
Он взял ее протянутую через окно маленькую руку, крепко облитую
коричневой перчаткой, и смело поцеловал ее сначала сверху, а потом снизу,
в сгибе, в кругленькую дырочку над пуговицами
|
