Книга только для ознакомления
. Где-то люди борются, страдают, любят
широко и сильно... Друг мой, как мы живем! Как мы живем!
- Н-да, брат, что уж тут говорить, жизнь, - вяло ответил Павел
Павлович. - Но вообще... это, брат, одна натурфилософия и энергетика.
Послушай, голубчик, что та-такое за штука - энергетика?
- О, что мы делаем! - волновался Ромашов. - Сегодня напьемся пьяные,
завтра в роту - раз, два, левой, правой, - вечером опять будем пить, а
послезавтра опять в роту. Неужели вся жизнь в этом? Нет, вы подумайте
только - вся, вся жизнь!
Веткин поглядел на него мутными глазами, точно сквозь какую-то пленку,
икнул и вдруг запел тоненьким, дребезжащим тенорком:
В тиши жила,
В лесу жила,
И вертено крути-ила...
Плюнь на все, ангел, и береги здоровье.
И от всей своей души
Прялочку любила.
Пойдем играть, Ромашевич-Ромашовский, я тебе займу красненькую.
"Никому это непонятно. Нет у меня близкого человека", - подумал
горестно Ромашов. На мгновение вспомнилась ему Шурочка, - такая сильная,
такая гордая, красивая, - и что-то томное, сладкое и безнадежное заныло у
него около сердца.
Он до света оставался в собрании, глядел, как играют в штос, и сам
принимал в игре участие, но без удовольствия и без увлечения. Однажды он
увидел, как Арчаковский, занимавший отдельный столик с двумя безусыми
подпрапорщиками, довольно неумело передернул, выбросив две карты сразу в
свою сторону
|
