Книга только для ознакомления
. Даже
в полку, который благодаря условиям дикой провинциальной жизни не
отличался особенно гуманным направлением, он являлся каким-то диковинным
памятником этой свирепой военной старины, и о нем передавалось много
курьезных, почти невероятных анекдотов. Все, что выходило за пределы
строя, устава и роты и что он презрительно называл чепухой и мандрагорией,
безусловно для него не существовало. Влача во всю свою жизнь суровую
служебную лямку, он не прочел ни одной книги и ни одной газеты, кроме
разве официальной части "Инвалида". Всякие развлечения, вроде танцев,
любительских спектаклей и т.п., он презирал всей своей загрубелой душой, и
не было таких грязных и скверных выражений, какие он не прилагал бы к ним
из своего солдатского лексикона. Рассказывали про него, - и это могло быть
правдой, - что в одну чудесную весеннюю ночь, когда он сидел у открытого
окна и проверял ротную отчетность, в кустах рядом с ним запел соловей.
Слива послушал-послушал и вдруг крикнул денщику:
- З-захарчук! П-прогони эту п-тицу ка-камнем. М-мешает...
Этот вялый, опустившийся на вид человек был страшно суров с солдатами в
не только позволял драться унтер-офицерам, но и сам бил жестоко, до крови,
до того, что провинившийся падал с ног под его ударами. Зато к солдатским
нуждам он был внимателен до тонкости: денег, приходивших из деревни, не
задерживал и каждый день следил лично за ротным котлом, хотя суммами от
вольных работ распоряжался по своему усмотрению
|
