Книга только для ознакомления
. Однако и шестая рота осрамилась, когда солдаты стали колоть
соломенные чучела, вшитые в деревянные рамы.
- Не так, не так, не так, не так! - горячился корпусный командир,
дергаясь на седле. - Совсем не так! Братцы, слушай меня. Коли от сердца, в
самую середку, штык до трубки. Рассердись! Ты не хлебы в печку сажаешь, а
врага колешь...
Прочие роты проваливались одна за другой. Корпусный командир даже
перестал волноваться и делать свои характерные, хлесткие замечания и сидел
на лошади молчаливый, сгорбленный, со скучающим лицом. Пятнадцатую и
шестнадцатую роты он и совсем не стал смотреть, а только сказал с
отвращением, устало махнув рукою:
- Ну, это... недоноски какие-то.
Оставался церемониальный марш. Весь полк свели в тесную, сомкнутую
колонну, пополуротно. Опять выскочили вперед желонеры и вытянулись против
правого фланга, обозначая линию движения. Становилось невыносимо жарко.
Люди изнемогали от духоты и от тяжелых испарений собственных тел,
скученных в малом пространстве, от запаха сапог, махорки, грязной
человеческой кожи и переваренного желудком черного хлеба.
Но перед церемониальным маршем все ободрились. Офицеры почти упрашивали
солдат: "Братцы, вы уж постарайтесь пройти молодцами перед корпусным. Не
осрамите". И в этом обращении начальников с подчиненными проскальзывало
теперь что-то заискивающее, неуверенное и виноватое
|
