Книга только для ознакомления
. Как будто гнев такой
недосягаемо высокой особы, как корпусный командир, вдруг придавил общей
тяжестью офицера и солдата, обезличил и уравнял их и сделал в одинаковой
степени испуганными, растерянными и жалкими.
- Полк, смиррна-а... Музыканты, на лннию-у! - донеслась издали команда
Шульговича.
И все полторы тысячи человек на секунду зашевелились с глухим,
торопливым ропотом и вдруг неподвижно затихли, нервно и сторожко
вытянувшись.
Шульговича не было видно. Опять докатился его зычный, разливающийся
голос:
- Полк, на плечо-о-о!..
Четверо батальонных командиров, повернувшись на лошадях к своим частям,
скомандовали вразброд:
- Батальон, на пле... - и напряженно впились глазами в полкового
командира.
Где-то далеко впереди полка сверкнула в воздухе и опустилась вниз
шашка. Это был сигнал для общей команды, и четверо батальонных командиров
разом вскрикнули:
- ...чо!
Полк с глухим дребезгом нестройно вскинул ружья. Где-то залязгали
штыки.
Тогда Шульгович, преувеличенно растягивая слова, торжественно, сурово,
радостно и громко, во всю мочь своих огромных легких, скомандовал:
- К це-ре-мо-ни-аль-но-му маршу-у!..
Теперь уже все шестнадцать ротных командиров невпопад и фальшиво,
разными голосами запели:
- К церемониальному маршу!
И где-то, в хвосте колонны, один отставший ротный крикнул, уже после
других, заплетающимся и стыдливым голосом, не договаривая команды:
- К цериальному
|
