Книга только для ознакомления
. Но когда он принимался писать, выходило бледно, по-детски вяло,
неуклюже, напыщенно или шаблонно. Пока он писал, - горячо и быстро, - он
сам не замечал этих недостатков, но стоило ему рядом с своими страницами
прочитать хоть маленький отрывок из великих русских творцов, как им
овладевало бессильное отчаяние, стыд и отвращение к своему искусству.
С такими мыслями он часто бродил теперь по городу в теплые ночи конца
мая. Незаметно для самого себя он избирал все одну и ту же дорогу - от
еврейского кладбища до плотины и затем к железнодорожной насыпи. Иногда
случалось, что, увлеченный этой новой для него страстной головной работой,
он не замечал пройденного пути, и вдруг, приходя в себя и точно
просыпаясь, он с удивлением видел, что находится на другом конце города.
И каждую ночь он проходил мимо окон Шурочки, проходил по другой стороне
улицы, крадучись, сдерживая дыхание, с бьющимся сердцем, чувствуя себя
так, как будто он совершает какое-то тайное, постыдное воровское дело.
Когда в гостиной у Николаевых тушили лампу и тускло блестели от месяца
черные стекла окон, он притаивался около забора, прижимал крепко к груди
руки и говорил умоляющим шепотом:
- Спи, моя прекрасная, спи, любовь моя. Я - возле, я стерегу тебя!
В эти минуты он чувствовал у себя на глазах слезы, но в душе его вместе
с нежностью и умилением и с самоотверженной преданностью ворочалась
слепая, животная ревность созревшего самца
|
