Книга только для ознакомления
.
Час за часом пробегали, как секунды, и только потому, что в столовой
зажгли лампы, Ромашов смутно понял, что прошло много времени и наступила
ночь.
- Господа, поедемте к девочкам, - предложил кто-то. - Поедемте все к
Шлейферше.
- К Шлейферше, к Шлейферше. Ура!
И все засуетились, загрохотали стульями, засмеялись. В этот вечер все
делалось как-то само собой. У ворот собрания уже стояли пароконные
фаэтоны, но никто не знал, откуда они взялись. В сознании Ромашова уже
давно появились черные сонные провалы, чередовавшиеся с моментами особенно
яркого обостренного понимания. Он вдруг увидел себя сидящим в экипаже
рядом с Веткиным. Впереди на скамейке помещался кто-то третий, но лицо его
Ромашов никак не мог ночью рассмотреть, хотя и наклонялся к нему,
бессильно мотаясь туловищем влево и вправо. Лицо это казалось темным и то
суживалось в кулачок, то растягивалось в косом направлении и было
удивительно знакомо. Ромашов вдруг засмеялся и сам точно со стороны
услыхал свой тупой, деревянный смех.
- Врешь, Веткин, я знаю, брат, куда мы едем, - сказал он с пьяным
лукавством. - Ты, брат, меня везешь к женщинам. Я, брат, знаю.
Их перегнал, оглушительно стуча по камням, другой экипаж. Быстро и
сумбурно промелькнули в свете фонарей гнедые лошади, скакавшие нестройным
карьером, кучер, неистово вертевший над головой кнутом, и четыре офицера,
которые с криком и свистом качались на своих сиденьях
|
