Книга только для ознакомления
. Он сидел около Осадчего и был пьян и красен, но
держался твердо. Когда Ромашов, обходя стол, приблизился к нему, Николаев
быстро взглянул на него и тотчас же отвернулся, чтобы не подать руки, и с
преувеличенным интересом заговорил с своим соседом.
- Веткин, идите петь! - крикнул Осадчий через головы товарищей.
- Сп-о-ем-те что-ни-и-будь! - запел Веткин на мотив церковного
антифона.
- Спо-ем-те что-ни-будь. Споемте что-о-ни-и-будь! - подхватили громко
остальные.
- За поповым перелазом подралися трое разом, - зачастил Веткин
церковной скороговоркой, - поп, дьяк, пономарь та ще губернский секретарь.
Совайся, Ничипоре, со-вайся.
- Совайся, Ничи-поре, со-о-вайся, - тихо, полными аккордами ответил ему
хор, весь сдержанный и точно согретый мягкой октавой Осадчего.
Веткин дирижировал пением, стоя посреди стола и распростирая над
поющими руки. Он делал то страшные, то ласковые и одобрительные глаза,
шипел на тех, кто пел неверно, и едва заметным трепетанием протянутой
ладони сдерживал увлекающихся.
- Штабс-капитан Лещенко, вы фальшивите! Вам медведь на ухо наступил!
Замолчите! - крикнул Осадчий. - Господа, да замолчите же кругом! Не
галдите, когда поют.
- Как бога-тый мужик ест пунш гля-се... - продолжал вычитывать Веткин.
От табачного дыма резало в глазах. Клеенка на столе была липкая, и
Ромашов вспомнил, что он не мыл сегодня вечером рук
|
