Книга только для ознакомления
. Бросаясь
вперед, он еще успел расслышать, как Бек-Агамалов прохрипел яростно:
- Ты не замолчишь? Я тебя в последний...
Ромашов крепко, с силой, которой он сам от себя не ожидал, схватил
Бек-Агамалова за кисть руки. В течение нескольких секунд оба офицера, не
моргая, пристально глядели друг на друга, на расстоянии пяти или шести
вершков. Ромашов слышал частое, фыркающее, как у лошади, дыхание
Бек-Агамалова, видел его страшные белки и остро блестящие зрачки глаз и
белые, скрипящие движущиеся челюсти, но он уже чувствовал, что безумный
огонь с каждым мгновением потухает в этом искаженном лице. И было ему
жутко и невыразимо радостно стоять так, между жизнью и смертью, и уже
знать, что он выходит победителем в этой игре. Должно быть, все те, кто
наблюдали эту сцену извне, поняли ее опасное значение. На дворе за окнами
стало тихо, - так тихо, что где-то в двух шагах, в темноте, соловей вдруг
залился громкой, беззаботной трелью.
- Пусти! - хрипло выдавил из себя Бек-Агамалов.
- Бек, ты не ударишь женщину, - сказал Ромашов спокойно. - Бек, тебе
будет на всю жизнь стыдно. Ты не ударишь.
Последние искры безумия угасли в глазах Бек-Агамалова. Ромашов быстро
замигал веками и глубоко вздохнул, точно после обморока. Сердце его
забилось быстро и беспорядочно, как во время испуга, а голова опять
сделалась тяжелой и теплой
|
