Книга только для ознакомления
. И
опять: "Лю-юбовь - что такое?.." На дворе - весна, разлив, томность. И так
они круглые сутки. Тогда эта "любовь" мне порядком надоела, а теперь,
знаете, трогательно вспомнить. Ведь таким манером они, должно быть,
любезничали до меня недели две, а может быть, и после меня с месяц. И я
только потом почувствовал, какое это счастие, какой луч света в их бедной,
узенькой-узенькой жизни, ограниченной еще больше, чем наша нелепая жизнь -
о, куда! - в сто раз больше!.. Впрочем... Постойте-ка, Ромашов. Мысли у
меня путаются. К чему это я о телеграфисте?
Назанский опять подошел к поставцу. Но он не вил, а, повернувшись
спиной к Ромашову, мучительно тер лоб и крепко сжимал виски пальцами
правой руки. И в этом нервном движении было что-то жалкое, бессильное,
приниженное.
- Вы говорили о женской любви - о бездне, о тайне, о радости, -
напомнил Ромашов.
- Да, любовь! - воскликнул Назанский ликующим голосом. Он быстро выпил
рюмку, отвернулся с загоревшимися глазами от поставца и торопливо утер
губы рукавом рубашки. - Любовь! Кто понимает ее? Из нее сделали тему для
грязных, помойных опереток, для похабных карточек, для мерзких анекдотов,
для мерзких-мерзких стишков. Это мы, офицеры, сделали. Вчера у меня был
Диц. Он сидел на том же самом месте, где теперь сидите вы. Он играл своим
золотым пенсне и говорил о женщинах
|
