Книга только для ознакомления
. И была у него в душе ревнивая
грусть по его прежним, детским, таким ярким и невозвратимым веснам, была
тихая, беззлобная зависть к своему чистому, нежному прошлому...
Придя к себе, он застал вторую записку от Раисы Александровны Петерсон.
Она нелепым и выспренним слогом писала о коварном-обмане, о том, что она
все понимает, и о всех ужасах мести, на которые способно разбитое женское
сердце.
"Я знаю, что мне теперь делать! - говорилось в письме. - Если только я
не умру на чахотку от вашего подлого поведения, то, поверьте, я жестоко
отплачу вам. Может быть, вы думаете, что никто не знает, где вы бываете
каждый вечер? Слепец! И у стен есть уши. Мне известен каждый ваш шаг. Но,
все равно, с вашей наружностью и красноречием вы _там_ ничего не
добьетесь, кроме того, что N вас вышвырнет за дверь, как щенка. А со мною
советую вам быть осторожнее. Я не из тех женщин, которые прощают
нанесенные обиды.
Владеть кинжалом я умею,
Я близ Кавказа рождена!!!
Прежде ваша, теперь ничья Раиса.
P.S. Непременно будьте в ту субботу в собрании. Нам надо объясниться. Я
для вас оставлю 3-ю кадриль, но уж теперь _не по значению_.
Р.П."
Глупостью, пошлостью, провинциальным болотом и злой сплетней повеяло на
Ромашова от этого безграмотного и бестолкового письма. И сам себе он
показался с ног до головы запачканным тяжелой, несмываемой грязью, которую
на него наложила эта связь с нелюбимой женщиной - связь, тянувшаяся почти
полгода
|
