Книга только для ознакомления
.
В серой расстегнутой тужурке кружился Ромашов по своей крошечной
комнате, задевая ногами за ножки кровати, а локтями за шаткую пыльную
этажерку. В первый раз за полтора года - и то благодаря несчастному и
случайному обстоятельству - он остался наедине сам с собою. Прежде этому
мешала служба, дежурства, вечера в собрании, карточная игра, ухаживание за
Петерсон, вечера у Николаевых. Иногда, если и случался свободный, ничем не
заполненный час, то Ромашов, томимый скукой и бездельем, точно боясь
самого себя, торопливо бежал в клуб, или к знакомым, или просто на улицу,
до встречи с кем-нибудь из холостых товарищей, что всегда кончалось
выпивкой. Теперь же он с тоской думал, что впереди - целый день
одиночества, и в голову ему лезли все такие странные, неудобные и ненужные
мысли.
В городе зазвонили к поздней обедне. Сквозь вторую, еще не выставленную
раму до Ромашова доносились дрожащие, точно рождающиеся один из другого
звуки благовеста, по-весеннему очаровательно грустные. Сейчас же за окном
начинался сад, где во множестве росли черешни, все белые от цветов,
круглые и кудрявые, точно стадо белоснежных овец, точно толпа девочек в
белых платьях. Между ними там и сям возвышались стройные, прямые тополи с
ветками, молитвенно устремленными вверх, в небо, и широко раскидывали свои
мощные купообразные вершины старые каштаны; деревья были еще пусты и
чернели голыми сучьями, но уже начинали, едва заметно для глаза, желтеть
первой, пушистой, радостной зеленью
|
