Книга только для ознакомления
.
Они были спокойны, но часто курили. Я тоже много курил, убеждая себя в том,
что запас плавучести у нашего престарелого "Димитрия" гораздо больший, чем
я, гражданский невежественный товарищ, предполагаю.
Все мы ждали утра. Но оно скрывалось еще страшно далеко в плотном,
охватившем полмира, завывающем мраке.
Качка усиливалась. Пароход уже стремительно и сильно клало то на один,
то на другой борт. Винт все чаще выскакивал из воды на воздух. Тогда
"Димитрий" яростно трясся и гудел от напряжения.
- А не может нас выбросить таким штормом на берег? - неожиданно спросил
волгарь, стараясь удержаться на умывальнике.
Моряки пренебрежительно промолчали. Только минут через десять суровый и
вместе с тем добродушный комиссар Николаевского порта ответил:
- Шторм уже загибает до десяти баллов. Конечно, все может быть. Но не
надейтесь на берег. Чем дальше от него, тем спокойнее.
- Почему? - спросил волгарь.
- Потому что у берега пароход непременно подымет волной и разобьет о
дно. Или о скалы. И никто не спасется.
А я-то, поглядывая каждые десять минут на часы в ожидании рассвета,
мечтал, что мы сможем подойти к берегам северного Крыма и высадиться на них
- на эту скудную щебенчатую и спасительную землю.
Среди ночи молодой мичман встал, натянул сапоги, надел кожаный плащ с
капюшоном и небрежно сказал:
- Пойти посмотреть, что там у них делается наверху, Он ушел, но скоро
вернулся, весь мокрый, от капюшона до пят
|
