Книга только для ознакомления
. Но каждый раз эти мечты обрывались
воспоминаниями о брани Федоровского, о язвительных словах ротного
командира, о разговоре с Николаевым, и Ромашов снова чувствовал себя
непоправимо опозоренным и несчастным.
Тайный, внутренний инстинкт привел его на то место, где он разошелся
сегодня с Николаевым. Ромашов в это время думал о самоубийстве, но думал
без решимости и без страха, с каким-то скрытым, приятно-самолюбивым
чувством. Обычная, неугомонная фантазия растворила весь ужас этой мысли,
украсив и расцветив ее яркими картинами.
"Вот Гайнан выскочил из комнаты Ромашова. Лицо искажено испугом.
Бледный, трясущийся, вбегает он в офицерскую столовую, которая полна
народом. Все невольно подымаются с мест при его появлении. "Ваше
высокоблагородие... подпоручик... застрелился!.." - с трудом произносит
Гайнан. Общее смятение. Лица бледнеют. В глазах отражается ужас. "Кто
застрелился? Где? Какой подпоручик?" - "Господа, да ведь это денщик
Ромашова! - узнает кто-то Гайнана. - Это его черемис". Все бегут на
квартиру, некоторые без шапок. Ромашов лежит на кровати. Лужа крови на
полу, и в ней валяется револьвер Смита и Вессона, казенного образца...
Сквозь толпу офицеров, наполнявших маленькую комнату, с трудом пробирается
полковой доктор Знойко. "В висок! - произносит он тихо среди общего
молчания
|
