Книга только для ознакомления
. Лещенко ничего не пил, не играл в карты и даже не курил. Но ему
доставляло странное, непонятное другим удовольствие торчать в карточной,
или в бильярдной комнате за спинами игроков, или в столовой, когда там
особенно кутили. По целым часам он просиживал там, молчаливый и унылый, не
произнося ни слова. В полку к этому все привыкли, и даже игра и попойка
как-то не вязались, если в собрании не было безмолвного Лещенки.
Поздоровавшись с тремя офицерами, Ромашов сел рядом с Лещенкой, который
предупредительно отодвинулся в сторону, вздохнул и поглядел на молодого
офицера грустными и преданными собачьими глазами.
- Как здоровье Марьи Викторовны? - спросил Ромашов тем развязным и
умышленно громким голосом, каким говорят с глухими и туго понимающими
людьми и каким с Лещенкой в полку говорили все, даже прапорщики.
- Спасибо, голубчик, - с тяжелым вздохом ответил Лещенко. - Конечно,
нервы у нее... Такое время теперь.
- А отчего же вы не вместе с супругой? Или, может быть, Марья
Викторовна не собирается сегодня?
- Нет. Как же. Будет. Она будет, голубчик. Только, видите ли, мест нет
в фаэтоне. Они с Раисой Александровной пополам взяли экипаж, ну и,
понимаете, голубчик, говорят мне: "У тебя, говорят, сапожища грязные, ты
нам платья испортишь".
- Круазе в середину! Тонкая резь
|
