Книга только для ознакомления
. - А-а! Это вы? Эчень приэтно...
Он всегда говорил таким ломаным, вычурным тоном, подражая, как он сам
думал, гвардейской золотой молодежи. Он был о себе высокого мнения, считая
себя знатоком лошадей и женщин, прекрасным танцором и притом изящным,
великосветским, но, несмотря на свои двадцать четыре года, уже пожившим и
разочарованным человеком. Поэтому он всегда держал плечи картинно
поднятыми кверху, скверно французил, ходил расслабленной походкой и, когда
говорил, делал усталые, небрежные жесты.
- Петр Фаддеевич, милый, пожалуйста, подирижируйте нынче за меня, -
попросил Ромашов.
- Ме, мон ами! - Бобетинский поднял кверху плечи и брови и сделал
глупые глаза. - Но... мой дрюг, - перевел он по-русски. - С какой стати?
Пуркуа? [Почему? (фр.)] Право, вы меня... как это говорится?.. Вы меня
эдивляете!..
- Дорогой мой, пожалуйста...
- Постойте... Во-первых, без фэ-миль-ярностей. Чтэ это тэкое - дорогой,
тэкой-сякой е цетера? [и так далее (фр.)]
- Ну, умоляю вас, Петр Фаддеич... Голова болит... и горло...
положительно не могу.
Ромашов долго и убедительно упрашивал товарища. Наконец он даже решил
пустить в дело лесть.
Ведь никто же в полку не умеет так красиво и разнообразно вести танцы,
как Петр Фаддеевич. И кроме того, об этом также просила одна дама...
- Дама?
|
